khimie.ru

В начале 50-х годов ХХ в., когда в ряде стран нейтронно-активационный анализ делал только первые робкие шаги, в Канаде широким фронтом уже начали проводить исследования, направленные на то, чтобы использовать новый метод в судебной экспертизе. Во многих случаях при возникновении версии об отравлении мышьяком образец волос очередной жертвы направлялся для анализа в химическую лабораторию. Канадским ученым Робертом Джервисом выполнена серия исследований волос; на основе полученных данных вычислено содержание мышьяка в волосах в норме. Если концентрация мышьяка превышает этот «фон» (выше нормы), можно уверенно говорить, что смерть наступила от отравления. В ходе этих работ были получены данные о содержании и других элементов, которые встречаются в волосах человека в следовых концентрациях. Предполагается, что содержание в волосах этих элементов-примесей, попадающих в организм при жизни человека, наследственно обусловленно, а также определяется составом пищи и особенностями окружающей среды. Значит, состав волос — это такая же индивидуальная характеристика человека, как его отпечатки пальцев, что можно использовать в качестве одного из признаков при идентификации. Этот вывод был сделан на основании анализа волос множества людей. Однако все это были скорее теоретические разработки. И вот в 1958 г. судебные эксперты обратились к ученым с просьбой помочь им в одном конкретном уголовном деле.

В одной из шахт было найдено тело убитой шестнадцатилетней девушки Гетан Бушар. Подозрение пало на некоего Джона Вольманна, с которым эту девушку в последний раз видели на шоссе. Полиции, несмотря на все усилия, не удалось найти никаких вещественных доказательств, кроме клочка волос, который остался в руке жертвы. Используя традиционные подходы, следователь сделал вывод, что у подозреваемого точно такие же волосы; далее необходимо было более объективное заключение. Следователь обратился в лабораторию к Джервису; лабораторные исследования подтвердили подозрение, и суд приговорил Вольманна к смертной казни (позднее смертный приговор заменили пожизненным тюремным заключением).

За шесть лет, прошедших после завершения этого процесса, Джервис проанализировал 1000 образцов волос и определил в них значительно больше элементов, чем при анализе волос по делу Вольманна. В итоге он пришел к выводу, что волос, как любой живой объект, развивается в соответствии с какими-то пока нам неизвестными закономерностями. А в 1964 г., выступая в суде в качестве свидетеля защиты по делу о новом убийстве, он вынужден был заявить, что «мы не можем взять на себя смелость установить идентичность волос с помощью имеющегося у нас в распоряжении метода, как, впрочем, не должны были делать этого и в прошлом». Тем самым он как бы дал оценку своему первому выступлению в качестве судебного эксперта.

Итак, при исследовании волос Наполеона на содержание мышьяка, проведенном в 1961 г., была использована неправильная методика. Когда экспериментаторы подбирали условия анализа, они не выяснили, какие факторы могут исказить результаты. Получив ненадежные данные, они даже не попытались проверить их достоверность. Приступая к экспертизе по делу Вольманна, химики предварительно тщательно разработали условия анализа и получили вполне достоверные результаты. Думается, однако, что интерпретация результатов анализа при решении криминалистических вопросов в обоих случаях была сделана поверхностно. В конечном счете на свет появились неточные и недостаточно обоснованные заключения экспертов. Если очень строго оценить результаты, полученные Джервисом, то они позволяют сделать вывод лишь о том, что исследованный им образец волос не отличается от волос Вольманна. Правда, для суда решающим аргументом в пользу признания виновности подозреваемого была не столько достоверность химического анализа, сколько совпадение выводов, сделанных с применением двух независимых методов (микроскопии и нейтронной активации). К тому же сам подозреваемый в преступлении полностью признал свою вину и его показания подтвердили предположения, сделанные Джервисом.

Неудачные попытки использовать новый метод аналитической химии в криминалистике отмечались и в последующие годы. Большие надежды, связанные с внедрением в криминалистику крупного научного открытия, оказались в значительной степени иллюзорными. Так как же тогда оценить роль нейтронно-активационного анализа в криминалистике? Вот что писала об этом известный бельгийский судебный эксперт Рита Корнелис: «Прежние восторги, с которыми принимали новый метод, были преждевременны». В целом опыт, накопленный за эти годы, позволяет следующим образом оценить возможности использования нейтронно-активационного анализа: метод пригоден для доказательства самого факта отравления; с его помощью можно обнаружить следовые количества яда, однако пока нельзя использовать данные этого метода для опознания людей.